Всегда говорила, что предпочту разбитый нос, чем разбитое сердце.
В январе об этом говорила.
В шутку просила - пожалуйста, не разбивай мне нос. И сердце. Пожалуйста.
В шутке ведь только доля шутки, все остальное - правда.
Мне нос разбивали уже достаточное количество раз, сердце вот - впервые. Нет, нос и правда лучше. Там кровь останавливается за пару минут, болит потом с недельку, но выпить обезболивающее, если уж совсем невтерпеж, и все снова хорошо. Сердце разбитое (к черту, не нужны мне осколки, выбрось, сожги их со всем остальным) так не вылечишь - болит дольше, хоть боль эту и нельзя по аналоговой скале определить.
"Очень больно".
"Мне плохо. И больно. Пожалуйста, за что?"
И обезболивающее никак не помогает. Ни белые огромные пилюли, что я глотала, когда болели зубы и челюсть, когда никто не отвлекал разговорами и не уменьшал так боль. Ни чем-то (кем-то) еще другим.
Мне было больно.
Мне больно.
Мне очень больно, но по шкале от нуля и до десяти, когда десять - боль, будто бы тебя потрошат, эта боль... Я всегда оставляю два пункта на случай пулевого ранения. Даже ушная, даже зубная. Она у меня всегда не выше восьми - болит, но последние два пункта остаются на случай моего нескучного будущего. А вот сейчас... нет, она все еще не десять. И не девять.
Но ни от какой физической боли я еще в жизни не плакала. Вообще, не плакала. А вот сейчас... когда устала бить себя кулаками по коленям (кулаки устали, колени устали, я устала), и в потолок хрипеть так осточертевшее "за что ты так со мной?", а вот сейчас плачу. Уже столько дней.
А как же мое обещание тебе, что если и буду плакать, то только из-за счастья?
Нарушила. Столько раз нарушила. Но в этом не я одна такая - а как же твое обещание, что никогда меня не отпустишь? Что никому меня не отдашь?
Аналоговая скала не предназначена для такого. Здесь нужны другие пункты.
Она для разбитого носа, но там никогда не поднималась выше четырех.
Мне кажется, что больше никто и никогда не будет говорить мне всех тех вещей, к которым я приучилась с тобой. Никто не будет на меня смотреть так, как ты. Никто не будет переживать и заботиться.
Возможно, я плачу из-за этих вот упущенных возможностей и "больше никто и никогда?"
Так глупо.
Никто так больше не будет касаться. Никто не будет мне так улыбаться и звонить, когда так нужно услышать чужой голос. Все эти моменты наступали из-за тебя. Постоянная тревога только из-за тебя. Напряжение.
Так глупо.
Я плачу из-за не того, что у меня больше нет возможности быть с тобой, а из-за того, что... у меня нет возможности все это испытывать?
Никто больше меня так не назовет. Никто не улыбнется, когда позову так я.
Сильным людям на это все плевать, но я была сильной, а после услышала - "будь, пожалуйста, послабее". И вот она я - слабая. Жалкая. Плачущая и корчащаяся от боли.
А ведь мне разбивали столько раз нос. Почему из-за сердца так больно? Это ведь... в нем даже нет костей, там нечего ломать. Одна только мышца. Но вот оно...

Каждый из тех раз, когда мне разбивали нос, я никогда и не думала прекращать спарринг. Только один - заняло пару минут, чтобы остановить кровь, но после... бой с тенью я не пропустила. Ни один из этих раз, и всех остальных, когда били туда, где так больно, где перехватывает дыхание (не так, как во время нашей встречи, не так, как из-за твоих прикосновений перехватывало) и сбивает с ног, я никогда не останавливалась и не сдавалась. Рычала, терпела, но продолжала. Иначе в глазах моего тренера исчезло бы то уважение ко мне, что я так долго зарабатывала. Но сейчас... никто не видит меня - разбитую и потерянную. Удивительно, но для того, чтобы меня сломать, не потребовалось ни капли физической силы. Только слова. Твои слова.
И вот она я - поверженная и слабая. Как просили. Никому (тебе) не нужная.

И вот она я - ни один удар, ни один разбитый нос или еще что-то не позволило мне сдаться. Опустить руки и перестать бороться.
Я так долго боролась за тебя. И это начало меня уничтожать. И физически, и морально. Я едва держусь на ногах из-за истощения, я едва помню, каково это - так сильно и отчаянно любить все то, что я в своей жизни достигла. Мою, собственно, жизнь.
Возможно, в моих словах и была правда - раньше я не останавливалась, а сейчас остановилась и... не знаю, куда и зачем. Почему. Для чего. Но это у меня есть. Оно меня не оставит. Оно не примет меня слабой, но и в жизни не попросит стать такой - слабее.
И теперь время мне начать делать то, что я умею лучше всего - бороться. Сражаться. За себя. И только за себя.
Мне больно.
От каждой мысли, напоминающей о тебе. А о тебе напоминает мне все. Куда я не гляну, о чем не подумаю - во всем этом ты и только ты. Под подкоркой, под веками, под кожей, везде. Все еще.
Но разбитое сердце, как и разбитый нос, не имеет права сделать меня слабее. Только заставить прогрызать себе дальше дорогу. Рычать, рыдать и кричать. Сцепив зубы и кулаки, шаг за шагом.
Шаг за шагом.
Мне больно и плохо.
Мне в стольком хочется тебя обвинить, но к черту. Я же не виню тренера, что он пробивает меня по открытой печени, я сама виновата, что она открытая. Я не могу винить тебя за мое разбитое сердце (как пафосно, да? корона сегодня точно моя), если оно было открытым.
Нужно идти дальше. Ради и из-за того, сколько сил я вложила в свою жизнь, в такую, какой я вижу ее сейчас, если подниму глаза и вытру их от слез (моя работа, моя служба, моя форма, все те люди, что рядом, что смотрят со мной фильмы до двух ночи и вытаскивают на прогулки).
Возможно, за меня никто и не будет бороться так, как я готова бороться за них, но ведь ты тоже нет.

Я люблю тебя.
Я люблю себя.
Я люблю свою жизнь. И люблю борьбу за нее.
Я буду за нее и в ней бороться. И за себя. Так, как никто другой никогда не будет.