Я - царь познания и свободы, я враг небес, я зло природы.
А кинк на фотографирующего Дина не только у меня.
Мой бог, а у кого может не быть такого кинка?
Мне безумно нравится фото Эйдана у зеркала. Его сделал Дин. Конечно же.
И Эйдан там выглядит не мальчишкой, а мужчиной. Серьезным, с зачесанными назад волосами. Во взгляде и подавно нет той мальчишеской озорности, которая вместе с вечной улыбкой и ямочками на щеках придавала ему совершенно детскую, даже в его возрасте, непосредственность и милость.
Его незаправленная рубашка помятая, а нижняя пуговица расстегнута. Он упирается ладонями в зеркало и смотрит в глаза отражению Дина. И его отражение смотрит прямо в камеру. Но камера - это тоже Дин. Его продолжение. Дин часто смотрит на мир через ее объектив. Он привык так видеть все, что его окружает - изломанное сквозь линзы, что-то, что доступно только ему одному.
В самом начале правая рука Эйдана была выше, но так он закрывал ею свое лицо, и Дин попросил немного поменять позу. Ведь самое главное в этом фото - решительный и воинственный взгляд ирландца. Его насупленные изогнутые брови, напряженный лоб и никакой улыбки.
Не улыбаться для Эйдана дольше десяти секунд задача просто невыполнимая.
Но Дин что-то говорит. Он всегда находит нужные слова для младшего. Наверное, он говорит что-то о семье. О том, как Эйдан смог бы защитить свою семью, если бы ей грозила опасность.
Он просто сказал "Представь, что те, кого ты любишь, в большой опасности".
Он имел в виду себя и, наверное, Ричарда. Возможно, что еще и Грэма. Они уже давно стали родными - смс-ки на праздники, редкие совместные вечера, много общих шуток.
И Эйдан представляет. Он ставит себя на место младшего. Того, которого всегда защищали брат и дядя, оберегая от больших опасностей, но теперь Дин сам дал ему возможность стать гораздо сильнее. И важнее. Стать защитником тем, кого любит.
Мой бог, а у кого может не быть такого кинка?
Мне безумно нравится фото Эйдана у зеркала. Его сделал Дин. Конечно же.
И Эйдан там выглядит не мальчишкой, а мужчиной. Серьезным, с зачесанными назад волосами. Во взгляде и подавно нет той мальчишеской озорности, которая вместе с вечной улыбкой и ямочками на щеках придавала ему совершенно детскую, даже в его возрасте, непосредственность и милость.
Его незаправленная рубашка помятая, а нижняя пуговица расстегнута. Он упирается ладонями в зеркало и смотрит в глаза отражению Дина. И его отражение смотрит прямо в камеру. Но камера - это тоже Дин. Его продолжение. Дин часто смотрит на мир через ее объектив. Он привык так видеть все, что его окружает - изломанное сквозь линзы, что-то, что доступно только ему одному.
В самом начале правая рука Эйдана была выше, но так он закрывал ею свое лицо, и Дин попросил немного поменять позу. Ведь самое главное в этом фото - решительный и воинственный взгляд ирландца. Его насупленные изогнутые брови, напряженный лоб и никакой улыбки.
Не улыбаться для Эйдана дольше десяти секунд задача просто невыполнимая.
Но Дин что-то говорит. Он всегда находит нужные слова для младшего. Наверное, он говорит что-то о семье. О том, как Эйдан смог бы защитить свою семью, если бы ей грозила опасность.
Он просто сказал "Представь, что те, кого ты любишь, в большой опасности".
Он имел в виду себя и, наверное, Ричарда. Возможно, что еще и Грэма. Они уже давно стали родными - смс-ки на праздники, редкие совместные вечера, много общих шуток.
И Эйдан представляет. Он ставит себя на место младшего. Того, которого всегда защищали брат и дядя, оберегая от больших опасностей, но теперь Дин сам дал ему возможность стать гораздо сильнее. И важнее. Стать защитником тем, кого любит.