Я - царь познания и свободы, я враг небес, я зло природы.
Из той, что всегда стоит за плечом Фреда Джонса, из той, что вышла из тени Андерсона Доуса, она стала не просто капитаном Бегемота, предводителем народа Пояса, а одной из тех, кто спас всю Систему, но никогда не будет об этом громко говорить.
Моя девочка-бэлтер - жесткая, бескомпромиссная, сильная и упрямая. С прямой спиной и гордо вздернутым подбородком - из народа-отброса, но никогда не согласная на роль отребья Системы, горящая за своих людей и идею, что белталода когда-нибудь поднимутся с колен и станут равными туманг и дастерам. Сражающаяся за нее.
Кому-нибудь корабль не доверят, она же доказала свою верность Поясу, показала свою силу, убедила Фреда Джонса не словом, а делом. Многими делами.
Драммер не та, что сдается, не та, что отходит назад, когда ей больно или страшно.
Боль делает ее только сильнее. А если нет, то она заставит себя окрепнуть, чтобы в следующий раз пойти дальше.
Драммер не та, что сдается, когда видит, что что-то у нее не получится. Но та, что выбирает более долгий путь в делах, что не касаются войны от имени Пояса.
Наоми, например.
Бэлтерка, ее сестра по Поясу, но до ярких звезд в глазах запавшая на Холдена. Того самого, что успел побывать на стороне практически всех в Системе, оказаться каждому из них и заклятым другом, и верным врагом. В занозу в заднице всех и каждого Джеймса Холдена.
Наоми разрывается между своим народом и своей семьей. Они - семья - не разделят ее ценностей и преданности Поясу, ее причин и последствий ее поступков - путь она выбирает соответствующий СВП. Джим слишком категоричен в своих принципах - он, отдающий приказ взорвать корабль, считает самым ужасным предательством то, что Наоми дала образец протомолекулы Джонсу и его людям (будто бы боеголовок было недостаточно!), но Драммер приветствует Нагату на Бегемоте; дает ей кров, место для ночлега и новый - возможный - дом. Душа Наоми зовет ее на Росси, и Драммер снова ее отпускает. Возможно, Камина и... влюблена в нее, но "влюблена" - неправильное слово для мира, что давно уже перерос все эти бинарные термины и определения. Камина готова пожертвовать собой за Наоми так, как готова это сделать за свой народ. Еще она готова пожертвовать своими чувствами, как бы они ни назывались, и отпустить Нагату туда, куда ее влечет ее не только мятежное, но и верное сердце.
Драммер не обманывается, не строит иллюзий и не верит в сказки - Наоми проводит с ней время, говорит ей то и так, как не будет говорить ни Холдену, ни остальным на Росси, но только потому, что это не их язык. Они его не знают, он для них ничегошеньки не значит. Но это не значит, что Нагата все бросит ради нее, по первому и единственному зову, как сделает это ради каждого с Росси. Камина знает значение слова "семья". И плевать, что для нее в него входит Наоми, но еще и все ее люди - она стреляет в Росси не потому, что хочет оставить себе Нагату, она даже в тот момент об этом и не думает. Наоборот, Драммер прекрасно понимает, что нет более верного способа потерять любой, даже самый мизерный шанс на симпатию, чем убить ее друзей.
Белталода много, а Наоми одна, и это играет не на ее пользу на этот раз. То, что Холден и его друзья не погибают - чертово везение, удача, что преследует этого засранца по пятам еще со времен Кента.
Наоми уходит, и отпускать ее немногим легче, чем слушать речи ее ненависти, которые автоматически разрешают убитые друзья. Драммер теперь одинока, но не одна - она все еще капитан огромного судна, отжатого у мормонов, желающих найти землю обетованную в чертовом космосе, все еще болтается в Кольце и не имеет ни малейшего понятия, что ей делать, если только не помешать всем перестрелять друг друга и выменять у остальных равные права на участие в происходящем.
Нагата приходит в момент отчаяния, в момент, когда Драммер снова побеждает себя, чтобы победить боль.
Она не из тех, кто так просто сдается.
Но вот Наоми, и на секунду Камина позволяет себе это - подумать, что белтерка здесь из-за нее.
Неужели этого так много? Она хочет настолько неосуществимого? Они посреди чертового Кольца, безвольно, словно тряпичные куклы, приближающиеся к Станции, участвующие в самом невероятном из всех, что случалось за все время существования Системы с момента Большого Взрыва. Но она все еще не может быть настолько важным в жизни Наоми Нагаты, что та бросит все и в разгар чертовщины вернется к ней и из-за нее.
Нет, конечно же.
Джеймс Холден.
Заноза в заднице, спаситель всей Системы, а заодно и непобедимый противник для Драммер за ясную улыбку одной непокорной белтерки. За улыбку, предназначенную только ей одной.
Ну, это же лучше, чем совсем ничего, да?
Драммер и не планирует отклоняться от выбранного курса - она не будет смотреть на инженерку влюбленными глазами и страдать от неразделенного чувства, только спасет при случае задницу сорвиголове Нагате в очередном безумстве во имя Холдена. Не нужно ждать долго, чтобы она понеслась стремглав по первому его зову, а если уж и жертвовать своей жизнью, то во имя чего-то дельного - спасение Нагаты, что сможет спасти Систему - отличный вариант.
А еще время, проведенное с Наоми.
Время, о котором она больше и не мечтала.
Мечты девочек-астерок, участниц СВП, правых рук их предводителей, никогда не имеют шанса на исполнение, если там есть что-то про долго и счастливо, поэтому у Камины Драммер есть про "еще немного" и "так бы подошло". Она не мечтает о чувствах, не мечтает о нежности или любви, но белтерский язык всегда приобретает больше неизвестной для белтеров поэтичности, когда говоришь на нем, когда твоя душа поет.
Моя девочка-бэлтер - жесткая, бескомпромиссная, сильная и упрямая. С прямой спиной и гордо вздернутым подбородком - из народа-отброса, но никогда не согласная на роль отребья Системы, горящая за своих людей и идею, что белталода когда-нибудь поднимутся с колен и станут равными туманг и дастерам. Сражающаяся за нее.
Кому-нибудь корабль не доверят, она же доказала свою верность Поясу, показала свою силу, убедила Фреда Джонса не словом, а делом. Многими делами.
Драммер не та, что сдается, не та, что отходит назад, когда ей больно или страшно.
Боль делает ее только сильнее. А если нет, то она заставит себя окрепнуть, чтобы в следующий раз пойти дальше.
Драммер не та, что сдается, когда видит, что что-то у нее не получится. Но та, что выбирает более долгий путь в делах, что не касаются войны от имени Пояса.
Наоми, например.
Бэлтерка, ее сестра по Поясу, но до ярких звезд в глазах запавшая на Холдена. Того самого, что успел побывать на стороне практически всех в Системе, оказаться каждому из них и заклятым другом, и верным врагом. В занозу в заднице всех и каждого Джеймса Холдена.
Наоми разрывается между своим народом и своей семьей. Они - семья - не разделят ее ценностей и преданности Поясу, ее причин и последствий ее поступков - путь она выбирает соответствующий СВП. Джим слишком категоричен в своих принципах - он, отдающий приказ взорвать корабль, считает самым ужасным предательством то, что Наоми дала образец протомолекулы Джонсу и его людям (будто бы боеголовок было недостаточно!), но Драммер приветствует Нагату на Бегемоте; дает ей кров, место для ночлега и новый - возможный - дом. Душа Наоми зовет ее на Росси, и Драммер снова ее отпускает. Возможно, Камина и... влюблена в нее, но "влюблена" - неправильное слово для мира, что давно уже перерос все эти бинарные термины и определения. Камина готова пожертвовать собой за Наоми так, как готова это сделать за свой народ. Еще она готова пожертвовать своими чувствами, как бы они ни назывались, и отпустить Нагату туда, куда ее влечет ее не только мятежное, но и верное сердце.
Драммер не обманывается, не строит иллюзий и не верит в сказки - Наоми проводит с ней время, говорит ей то и так, как не будет говорить ни Холдену, ни остальным на Росси, но только потому, что это не их язык. Они его не знают, он для них ничегошеньки не значит. Но это не значит, что Нагата все бросит ради нее, по первому и единственному зову, как сделает это ради каждого с Росси. Камина знает значение слова "семья". И плевать, что для нее в него входит Наоми, но еще и все ее люди - она стреляет в Росси не потому, что хочет оставить себе Нагату, она даже в тот момент об этом и не думает. Наоборот, Драммер прекрасно понимает, что нет более верного способа потерять любой, даже самый мизерный шанс на симпатию, чем убить ее друзей.
Белталода много, а Наоми одна, и это играет не на ее пользу на этот раз. То, что Холден и его друзья не погибают - чертово везение, удача, что преследует этого засранца по пятам еще со времен Кента.
Наоми уходит, и отпускать ее немногим легче, чем слушать речи ее ненависти, которые автоматически разрешают убитые друзья. Драммер теперь одинока, но не одна - она все еще капитан огромного судна, отжатого у мормонов, желающих найти землю обетованную в чертовом космосе, все еще болтается в Кольце и не имеет ни малейшего понятия, что ей делать, если только не помешать всем перестрелять друг друга и выменять у остальных равные права на участие в происходящем.
Нагата приходит в момент отчаяния, в момент, когда Драммер снова побеждает себя, чтобы победить боль.
Она не из тех, кто так просто сдается.
Но вот Наоми, и на секунду Камина позволяет себе это - подумать, что белтерка здесь из-за нее.
Неужели этого так много? Она хочет настолько неосуществимого? Они посреди чертового Кольца, безвольно, словно тряпичные куклы, приближающиеся к Станции, участвующие в самом невероятном из всех, что случалось за все время существования Системы с момента Большого Взрыва. Но она все еще не может быть настолько важным в жизни Наоми Нагаты, что та бросит все и в разгар чертовщины вернется к ней и из-за нее.
Нет, конечно же.
Джеймс Холден.
Заноза в заднице, спаситель всей Системы, а заодно и непобедимый противник для Драммер за ясную улыбку одной непокорной белтерки. За улыбку, предназначенную только ей одной.
Ну, это же лучше, чем совсем ничего, да?
Драммер и не планирует отклоняться от выбранного курса - она не будет смотреть на инженерку влюбленными глазами и страдать от неразделенного чувства, только спасет при случае задницу сорвиголове Нагате в очередном безумстве во имя Холдена. Не нужно ждать долго, чтобы она понеслась стремглав по первому его зову, а если уж и жертвовать своей жизнью, то во имя чего-то дельного - спасение Нагаты, что сможет спасти Систему - отличный вариант.
А еще время, проведенное с Наоми.
Время, о котором она больше и не мечтала.
Мечты девочек-астерок, участниц СВП, правых рук их предводителей, никогда не имеют шанса на исполнение, если там есть что-то про долго и счастливо, поэтому у Камины Драммер есть про "еще немного" и "так бы подошло". Она не мечтает о чувствах, не мечтает о нежности или любви, но белтерский язык всегда приобретает больше неизвестной для белтеров поэтичности, когда говоришь на нем, когда твоя душа поет.